Одни несчастья - Страница 97

— Живой, — измученно выдохнула я, уткнувшись ему в шею. Хотелось разреветься. В три ручья. От облегчения. От того, что он в порядке и рядом со мной. От того, что я и сама осталась жива. А то чудовище, которое пыталось меня убить, мертво.

Он осторожно обнял меня за плечи.

И больше мне ни до кого не было дела. Совершенно ни до кого. Я не думала ни о боссе, которая так и осталась лежать под упавшей гардиной. Ни о рыжем полицейском. Они сами справятся, они сильные. А я могла только стоять, вдыхать запах своего самого любимого, единственного во всем мире мужчины.

— Ну что ты, Джули, что ты, — успокаивающе пробормотал он. — Все хорошо. Все живы. Все целы. Все будет замечательно.

Разумеется, будет. Все будет. У него будет все хорошо в Ямато. Карьера In the Dark продлится еще много лет, и количество поклонников только вырастет. Он найдет себе подходящую девушку, красивую, разумную, покладистую, которая родит ему детей, думаю, троих, ведь он всегда хотел иметь большую семью. И у этой девушки будет желтый цвет кожи и разрез глаз такой, как у любой другой в Ямато. Ее наверняка одобрят его родители и братья, а она, так же, как и я, будет весело смеяться, когда Такео в очередной раз упадет, и, утешая его, скажет, что он поет лучше всех. Так и сложится его судьба… А я… Не знаю, что станется со мной. Но тоже все будет правильно. Как и должно быть.

Но сейчас, в этот момент… Он только мой.

— Поедем со мной, — тихо попросил он меня. В голосе слышалось столько надежды, что хотелось сказать «да». Но я не могла.

— Нет… — сумела достаточно твердо ответить я. — Не могу. Нельзя. Уезжай. И никогда не возвращайся больше… Наши отношения не имеют будущего. Не имеют смысла. Пора заканчивать.

У меня хватило сил самой разорвать объятия и не отвести взгляда, даже несмотря на то, что его боль рвала мне сердце на части.

«Трудно станет жить без солнца… Но главное, я буду знать, что оно есть и светит».

ЭПИЛОГ

Наверное, все это показалось кому-нибудь очень странным, но после того как всех нас осмотрели целители, полицейские перерыли все в офисе и забрали тело Ричарда Дэниэлса, заодно убедившись, что от человека в нем нет ничего, начался очередной рабочий день. Для всех. О’Нил и Саммерс укатили в свой участок, причем физиономии у них были невероятно кислые. Артур Дэниэлс собирался как можно быстрей навести порядок в совете директоров, лишившемся своего председателя. Впрочем, что-то подсказывало мне, что Арчи не станет долго держаться за статус уважаемого бизнесмена. Кровь фейри ведь с безуминкой, верно?

А мы с Лиллен и миз Коллинз остались тут же, на безнадежно разгромленном рабочем месте. Переоделись, умылись, захлебнулись кофе и слаженно принялись изображать полнейшее, поистине глянцевое благополучие. Вполне достоверно. Вот только когда я глядела в зеркало на свое отражение, видела волчью тоску в собственных глазах. Такео уезжает. Навсегда. Но ведь это не важно? Я же все равно буду жить дальше. Работать. Улыбаться. Люди не умирают без любви. Люди умирают без кислорода. Поэтому в то утро я была немного сонной, но такой же счастливой и жизнерадостной, как и всегда. Разве что Адамс временами ободряюще похлопывала меня по плечу. За это хотелось ее убить.

В полдень, когда мое бедное сердце ныло так, что казалось, я вот-вот потеряю сознание, начальница нанесла мне последний удар. Удар милосердия. Будто недостаточно я перенесла за эту ночь. Будто мне все еще не хватает боли. Дженнет неожиданно заявила, что я должна буду присутствовать на пресс-конференции In the Dark, потому как больше некому. Мол, все репортеры журнала заняты окончательно и бесповоротно, а послать нужно хоть кого-то.

Можно подумать, будто In the Dark — это самая актуальная тема мира моды.

— Но, Дженнет, я же не журналист! — справедливо возмутилась я, вообще не понимая, к чему весь этот фарс.

— А как же твой магистерский диплом? — саркастично поинтересовалась главный редактор, которой сочувствие было совершенно чуждо. — Ради тебя я позволила разнести половину офиса, так что будь добра, отрабатывай, Джулия.

Крыть было нечем. Но в тот момент я едва удержалась от того, чтобы нахамить всевластной миз Дженнет Коллинз. Почему бы просто не оставить меня в покое? Зачем нужно еще больше мучить? Если уж и должна я отрабатывать долг перед журналом, то, ради милости Господней, почему именно так и именно сейчас?!

Однако босс оставалась непреклонна, как инквизитор на допросе еретика. И стояла на своем.

Пришлось смириться. Когда Дженнет на чем-то настаивала, оставалось только смириться и сделать, как она хочет. Иначе будет куда хуже.

Начальница и Адамс неодобрительно осмотрели меня и заявили, что в таком виде я позориться не буду уж точно, потому как я — лицо «Фейри стайл».

— Да хоть задница! — убито выпалила я, тут же осознав, что первый раз за много лет употребила бранное слово. Тем более на работе. Волшебная пыльца окончательно осыпалась с крылышек феи Джули, и оказалось, что они серые и непривлекательные.

Лиллен довольно хохотнула и пошла в нашу служебную гардеробную за чем-то, что могла бы одобрить главный редактор. В итоге меня упаковали в пышное платье молочного цвета с невообразимым количеством подъюбников, что-то в стиле шестидесятых. Оно мне показалось слишком уж похожим на подвенечное, и я окончательно расклеилась, хотя думала, что хуже уже не будет. Вот и еще один урок жизни: как бы отвратительно ни сложилась ситуация, всегда может быть еще отвратительней.